История монашества Белорусской Православной Церкви в лицах ХХ века

Доклад епископа Борисовского и Марьиногорского Вениамина, Председателя Синодального отдела религиозного образования и катехизации Белорусского Экзархата, произнесенный на монашеской конференции Регионального этапа XXV Рождественских образовательных чтений «1917–2017. Монастыри и монашество: уроки столетия».

Тема, которая была мне предложена – «История монашества Белорусской Православной Церкви в лицах ХХ века» – достаточно объёмна и первоначально должна прорабатываться каждым монастырём отдельно, ведь у каждой обители есть свои святые или подвижники благочестия. Изучение и публикация подобного материала с примерами благочестивой подвижнической жизни может способствовать духовному возрастанию монашествующих. Данная тема ожидает также и своего исследователя для серьёзной научной работы.

В рамках же моего доклада хотелось бы остановиться лишь на некоторых вопросах, касающихся истории белорусского монашества ХХ века и, конечно же, на людях, которые творили эту историю своими подвигами, молитвами и которых мы теперь с благодарностью вспоминаем. Но прежде необходимо сказать о предшествующих этому периоду событиях и общему положению дел в монастырях того времени. Преосвященнейший епископ Порфирий уже отмечал, что положение монашествующих и состояние монашеской жизни в Русской Православной Церкви до революции в целом оставляло желать лучшего. Хотя были примеры высокой духовной жизни, хорошего духовного устроения отдельных обителей, в том числе и на наших, белорусских землях.

Церковная жизнь на территории современной Беларуси всегда имела свои особенности. Свой отпечаток наложило длительное господство унии, вследствие чего православная церковная жизнь нуждалась в возрождении. Однако поначалу Церковь вынуждена была заниматься восстановлением храмов и монастырей, которые переходили в то время от униатов и католиков к православным. Кроме того, разделение Беларуси в 1939 году на Западную и Восточную, разделило и духовное мировосприятие общества. Последствия этого разделения мы наблюдаем до настоящего времени, отмечая разницу в духовной жизни людей, уровне их воцерковленности. Когда мы говорим о том, что в западной части Беларуси люди более набожны, активнее посещают храмы, нужно помнить о положении Церкви в восточной части страны, где после 1939 года оставался действующим всего один храм в Бобруйске и тот подпольный, в то время как в Западной Беларуси церковно-приходская жизнь продолжала развиваться, хотя и не без своих трудностей.

Теперь хотелось бы упомянуть моменты из жизни подвижников, имена которых хранит память Жировичского монастыря.

Во время Великой Отечественной войны появилась возможность для открытия некоторых храмов и монастырей. Известно, что благодаря трудам преподобномученика Серафима (Шахмуть), архимандрита Жировичского, который путешествовал в то время по Белоруссии со своим товарищем архимандритом Игнатием, совершая Таинства и приводя людей к вере, многие храмы были открыты. Кроме прочего, подвижники побывали в Гродно и Полоцке, где в это время возобновилась монашеская жизнь.

Преподобномученик Серафим начал духовное поприще в сложный период истории белорусского монашества, когда, после свершения революции, на нашей земле наступило смутное время. Известно, что он подвизался на Георгиевской горке близ Жировичского монастыря, жил там при церкви, не отапливаемой, совершая молитвы. Но недолго продолжался его подвиг. С другими монашествующими отца Серафима благословили на сбор пожертвований для обители. В то тяжёлое время такие сборы в виде крестных ходов или путешествий по стране с чудотворной иконой совершались довольно часто. Братия вынуждена была оставлять главное делание монашеской жизни ради поиска средств к существованию в обители, или даже просто пропитания.

Следующий подвижник, о котором хотелось бы сказать – иеромонах Иероним (Коваль), который ещё в юности ощутил особое призвание к монашеской жизни. Он любил бывать в храме и его отец, видя такое стремление своего чада, как-то пророчески сказал: «Ты меня хлебом и солью кормить не будешь». Неизлечимая болезнь сына вынудила отца уступить желанию юноши посвятить жизнь Господу. Больным молодой человек направился на Афон и поступил в русский Пантелеимонов монастырь. Однажды, изнемогая под тяжестью возложенного на него послушания, юный послушник пожаловался игумену. Ответ игумена был краток. Указав на выход из обители, он сказал: «Вон ворота». Потрясённый юноша, однако, нашёл в себе силы остаться в обители, с усердием подвизаться и даже, вопреки заключениям врачей, поправить своё здоровье. Позже, в силу различных обстоятельств, отец Иероним вынужден был покинуть Афон, жить в Москве, сменить много мест в России, прежде чем уже на склоне лет прибыть в Жировичи.

О жизни и подвиге отца Иеронима в Жировичской обители известно благодаря рассказам его ученика, схиархимандрита Митрофана (Ильина), который, кроме прочего, сохранил и множество услышанных от подвижника примечательных фраз, крылатых выражений, дававших ответы на злободневные вопросы и помогавших найти утешение в многоразличных скорбях.

Продолжая свой подвижнический образ жизни, отец Иероним вставал рано утром и примерно четыре часа совершал келейную молитву, как привык на Афоне. Затем принимал паломников, трудился, а с 17:00 совершал продолжительное вечернее правило. Отец Иероним являл образец послушания наместнику обители архимандриту Антонию, несмотря на то, что был старше его и духовно более опытным. Однажды отец Антоний поделился со старцем своей скорбью, связанной с игуменским послушанием. На что отец Иероним привёл такой пример: «В лесу много деревьев и каждое дерево занимает своё место, но среди прочих деревьев бывает так, что одно выше других. Вместе с тем именно это дерево, возвышаясь над другими, принимает на себя основной порыв ветра, заслоняя всех собою».

Во время Великой Отечественной войны явил себя как подвижник благочестия архимандрит Серафим (Кудрявцев). Он бесстрашно защищал Жировичский монастырь от притеснений со стороны оккупационной немецкой власти, сохраняя в обители монашеский уклад насколько это было возможно в тех сложных условиях.

Хочется сказать и об архимандрите Игнатии, который самоотверженно служил людям. Жировичский монастырь после 1960 года, в связи с гонениями на Церковь, был сориентирован помогать людям, духовно их окормлять. Известно, что отец Игнатий в вечернее время в столярке собирал паломников и проводил с ними беседы, иначе было невозможно. В воскресные и праздничные дни он надолго задерживался в храме, совершал богослужения, требы и, насколько позволяла ситуация, кратко общался с богомольцами.

К 60-м годам ХХ века, с началом новой волны гонений на Церковь, в Беларуси продолжала действовать только одна обитель – мужской монастырь Успения Пресвятой Богородицы в Жировичах. Братия Жировичской обители к тому времени состояла из людей уже довольно пожилых. В обители также нашли приют сёстры закрытых в 1961 году Гродненского Рождество-Богородичного и Полоцкого Спасо-Евфросиниевского женских монастырей. Несмотря на то, что их разметили в отдельном корпусе, ситуация сложилась необычная, ведь совместное проживание в одной обители мужской и женской общин противоречило монашеским правилам. Тем не менее, теперь мы понимаем, что такое «нарушение правил» способствовало сохранению монашеской жизни на белорусских землях.

Переезжая с великой скорбью из своих обителей, сестры Гродненского и Полоцкого монастырей не предполагали, что период разлуки с родными стенами затянется на десятки лет. Долгое время они не распаковывали узелки с монастырским имуществом, надеясь на скорое возвращение. По прибытии в Жировичский монастырь, они восстановили в нём богослужебный порядок, внешнюю ухоженность. У сестёр была одна игумения и, прежде всего, следует сказать о схиигумении Гаврииле, которая выделялась несомненными духовными дарованиями и крепким характером. Свой бесценный духовный опыт она с любовью передавала сёстрам. Не все из сестёр, конечно, могли вместить и понести этот опыт, останавливаясь в своём развитии между высоким монашеским идеалом и простым существованием, неизбежным без духовного наполнения. Но есть множество свидетельств высокой духовной жизни сестёр, чему немало способствовало и то, что они выбирали игумению своей общины сами и как не вспомнить здесь о в Бозе почившей схиигумении Евфросинии. Те традиции монашеского уклада, к которым сейчас мы приходим посредством длительной работы и поиска, уже хранились в нашем монашестве, в наших монастырях, нужно, чтобы мы о них знали и помнили.

Важно отметить ещё один значимый момент. То была эпоха гонений, требовавшая осторожности и отложившая отпечаток на людей в миру. Они часто замыкались в себе, ожесточались, озлоблялись, становились подозрительными. А монашествующие, проводившие жизнь в соответствии с святоотеческим учением, при правильном духовном руководстве, избегали этой опасности. Сёстры, жившие в Жировичах, были как дети – простые, открытые, искренние и одновременно обладавшие мудростью и очень глубокой верой.

Особое место в Жировичской обители того периода занимает схиархимандрит Иоанн (Маслов). Он прибыл в Жировичи из Троице-Сергиевой Лавры и благодаря его усилиям в монастыре стали налаживаться богослужебная, и главное – духовная жизнь. Была введена регулярная исповедь, духовное окормление братии и сестёр.

Отец Иоанн начинал свой иноческий путь в Глинской пустыни, которая сохранила преемственность монашеской жизни. Пример и образы добродетельной евангельской жизни глинских старцев, их личный духовный опыт, подлинный монашеский уклад пустыни о. Иоанн усвоил с первых лет своего послушничества и этим выгодно отличался от других духовников Жировичской обители.

Следует упомянуть схиархимандрита Порфирия (Байдакова), эконома Жировичского монастыря, тщательно относившегося к своему послушанию. Можно также много говорить о схиархимандрите Митрофане (Ильине), известном с одной стороны необычностью поведения, с другой стороны – глубоким видением человека.

Вспомнился один пример, который в своё время заставил меня о многом задуматься. Однажды я наблюдал, как схиигумен Пахомий, будучи уже в почтенном возрасте, шёл в церковь. У него были серьёзные проблемы со здоровьем, поэтому по пути в храм он делал длительные остановки: пройдёт немного, остановится, постоит, опять пойдёт, опять остановится. Для меня этот неспешный, но целеустремлённый путь стал уроком особой значимости церковной молитвы, поскольку монашествующие старшего поколения так ценили каждую возможность посещения храма.

Конечно, это далеко не все подвижники благочестия, подвизавшиеся на белорусской земле в ХХ веке. Можно вспомнить об архиепископе Ермогене (Голубеве), который был сослан в монастырь по определённым причинам. И об архиепископе Гермогене (Долганове), сосланном в Жировичский монастырь в начале ХХ века. Ссылка в провинциальный, не особо устроенный монастырь, каким считалась в ту пору Жировичская обитель, являлась наказанием, и можно предположить, что общая духовная жизнь в обители была не на высоте. Тем не менее, даже в таких условиях, в тяжелейших условиях революционной, военной и послевоенной действительности, всегда находили возможность подвизаться те из братии и сестёр, кто искренне к этому стремился.

С благодарностью вспоминая тех, кто сохранил монашество на белорусской земле, нам важно помнить уроки их монашеского подвига, выразившегося в стремлении к добродетели в различных обстоятельствах монастырской жизни. То, что раньше казалось невозможным, сейчас можно и должно с большой осторожностью и рассудительностью изменять в соответствии со святоотеческими правилами, чтобы и сама обстановка способствовала развитию истинно монашеской жизни.

В заключение хочется отметить несколько важных моментов, унаследованных от ХХ века, которые нужно учитывать и преодолевать.

В годы атеизма в Белоруссии было полностью разрушено религиозное воспитание в семье, он было просто невозможным. Наша республика, в отличие от республик Прибалтики или Украины, являлась первой атеистической республикой, как говорили в то время. Не получая религиозного воспитания, молодые люди, стремящиеся к духовной жизни, не имели той необходимой основы для монашества, которая закладывается в том числе и правильной духовной жизнью внутри семьи. Ведь при правильном семейном укладе приходящий в обитель видит, что монастырь – это в основе своей большая монашеская семья. Кроме того, поскольку помимо Жировичской обители других монастырей в республике не было, а в Жировичский монастырь было сложно поступить, особенно молодым людям, многие уезжали в Россию, в другие республики и эта тенденция сохранилась, к сожалению, и в 90-х годах прошлого столетия, когда новые монастыри начали открываться. Сейчас же нынешнему поколению игуменов и игумений нужно содействовать тому, чтобы именно наши монастыри пополнялись достойными насельниками и чтобы, таким образом, монашество набирало силу, и духовная жизнь в нашей стране развивалась.

Время «выживания», если можно так сказать, время строительства монастырских стен уже прошло, хотя некоторые обители ещё испытывают трудности во внешнем благоустройстве. Рассматривая период прошедшего векового существования монашества на белорусских землях, мы паки и паки с благодарностью вспоминаем, нисколько не идеализируя, то поколение подвижников, чьими добродетелями и трудами сохранилось монашество. И благодарим Господа за то, что нам выпала возможность продолжать то дело, которое несли приснопамятные подвижники благочестивой монашеской жизни на нашей Белорусской земле.