Парадокс боли

Данная статья – перевод одной из глав учебника заслуженного профессора богословского факультета Фессалоникийского университета имени Аристотеля Георгия Мандзаридиса «Христианская этика». В ней рассматривается феномен боли и христианское отношение к ней.

Люди по-разному справляются с болью в психологическом и социальном плане. Одни видят в ней неотвратимую судьбу (пессимисты), другие – теневую сторону приятной в остальном жизни (оптимисты), третьи, наконец, необъяснимую тайну. Пессимисты не видят смысла в боли. Таким образом, однако, они теряют и смысл жизни. Оптимисты отбрасывают проблему боли и культивируют иллюзию счастья среди множества неприятных и негативных ситуаций, окружающих человека. Однако эта позиция в конечном счете нереалистична.

Боль – тяжелое испытание для человека. Она почти всегда сопровождает его биологическое или душевное повреждение и распад. Боль не только как психологическое, но и как биологическое явление остается необъяснимой и парадоксальной. Ее наличие обычно не соответствует никакой физической целесообразности. Интенсивность боли не пропорциональна вызванным или угрожающим разрушениям, однако она предвозвещает страдание смерти. И это страдание имеет трансцендентные перспективы. Оно способствует внутреннему очищению человека. Поэтому это и самое подходящее средство для его духовного обновления.

Эта позиция, которая кажется столь естественной в православном предании и богословии, становится загадочной или даже парадоксальной в современном секуляризованном обществе. Когда преобладает чувственность и единственным верным отношением к боли считается ее исчезновение, любая мысль о ее духовной пользе кажется странной. Однако слово богословия продолжает соприкасаться с человеком современного общества, а его послания не перестают вызывать интерес и в какой-то мере влиять на смысл его жизни. Поэтому обозначение позиции Православной Церкви не является излишним.

Боль – это следствие зла. Она связана со злоупотреблением свободой. В частности, это результат поиска чувственных удовольствий. Этот поиск, как противоестественное движение, приводит к боли и заканчивается смертью[1]. Но и добро не достигается без боли. Чтобы человек исцелился от противоестественного греховного состояния и преуспел в духовной жизни, он должен страдать. Однако боль в данном случае приводит к духовному наслаждению. Попытка избежать или обойти боль с помощью чувственных удовольствий заканчивается трагическим тупиком[2]. Церковь принимает боль во всей ее глубине и масштабах, потому что уважает человеческую свободу. Но в то же время она дает человеку силу противостоять ей и использовать ее для своего совершенствования, делая ее причастной пути Христову.

Путь Христов противоположен пути первого Адама[3]. В то время как путь Адама начинается с несправедливого удовольствия и заканчивается праведным страданием, путь Христов начинается с несправедливого страдания и ведет к праведному духовному наслаждению. Христианин следует по стопам Христа в своей жизни (см.: 1 Пет. 2:21). Он всегда радуется, потому что видит, что разнообразными страданиями разрушается закон греха в его плоти и оживляется духовная жизнь[4]. Даже христианское крещение свидетельствует о добровольном участии в смерти Христа, имеющем целью освобождение крещаемого от наследственной смерти. А соблюдение заповеди любви, составляющей квинтэссенцию христианской жизни, переплетается со страданием.

Положительное или отрицательное действие боли зависит от позиции человека по отношению к ней. Тот, кто не может увидеть в боли смысла или цели, естественно, сгибается и разочаровывается. Но кто рассматривает ее как педагогическое средство промысла Божия, тот извлекает из нее пользу и включает в перспективу своего духовного совершенствования. Связывая боль с покаянием и сокрушением за свои грехи, он облегчает и сокращает во времени процесс совлечения своего ветхого «я», что является условием духовного обновления. Он рассматривает боль как выкуп, который нужно заплатить за изменение направления движения от падения к восстанию.

Библия учит, что Бог наказывает того, кого любит и «биет же всякаго сына, егоже приемлет» (Притч. 3:12, Евр. 12:6). В отрицательном виде это положение можно сформулировать так: Бог не наказывает того, кого не любит, и не бьет того, кого не признает. Парадоксальным образом любящий человека Бог предстает жестоким перед лицом человеческой боли. Это может вызвать у человека гнев и восстание против Бога. Такое отношение было предложено Иову[5] его женой после его долгих страданий, но он отверг его как выражение невежества (см.: Иов. 2:10). И Христос испытал боль в высшей степени и позволил себе до конца испить горькую чашу[6]. Пример Христа служит образцом для верующего. Это пример, выражающий абсолютное доверие к Отцу, пример послушания, которое не прельщается вкусом «древа познания», но ждет вкуса древа жизни[7].

Посещение боли – это посещение воспитывающей десницы Божией. Все святые проходят через боль, часто мученическую. Это их крест. Это вызов, который они получают от Бога, чтобы показать свое старание и доверие к Нему. Ведь добродетель – это тоже крест, потому что и она достигается усилиями и испытаниями[8]. Конечно, боль по своей природе не является искупительной силой. И христианин не стремится к ней и не принимает ее из мазохистского расположения. Но он терпит ее, сознавая ее вклад в спасение и духовную жизнь. По словам святителя Иоанна Златоуста, боль, как и смерть, является благодеянием Божиим к падшему человеку[9]. А преподобный Исаак Сирин говорит, что болезни «ради здравия души посылает Бог»[10].

Болью человек воспитывается: подталкивается и побуждается к бодрствованию. Без этого побуждения он легко впадает в вялость и апатию. Болью разбивается скорлупа эгоизма и обнаруживается истинное лицо человека; сжимается эгоцентричное самодовольство и облегчается общение с ближним и Богом. Поэтому верующий видит в боли дар Божий и благодарит Бога. Он видит боль как средство упражнения в терпении, смирении и любви. Так внутри него работает «преобразователь», который превращает вызовы боли в поводы к бодрствованию и подготовки к вечности[11].

Существует также воодушевленное отношение к боли, которое становится возможным в харизматичном состоянии при избытке любви. Типичным представителем этого случая является святой Игнатий Богоносец, который радовался о своей скорой мученической кончине из желания встретиться со Христом[12]. Но и многие другие непроизвольно вызывались на мучения, или просили мучителей усилить истязания, чтобы глубже таким образом выразить свою любовь ко Христу.

Когда у христианина есть эта любовь, он воспринимает боль как вызов, чтобы более интенсивно пережить сокрушение покаяния и испытать радость божественного милосердия. И поскольку испытание смертью является самым болезненным испытанием для человека, тот, кто искренне любит Бога, может радоваться даже в своих предсмертных муках. Но когда этой любви нет или она есть, но слаба, тогда боль может привести к отчаянию. Она может, кроме этого, преобразоваться в ненависть и настроить человека против Бога, ближнего или даже самого себя.

В церковном предании есть много примеров святых, которые не желали прибегать к врачам или лекарствам для своего лечения, но полностью доверяли промыслу Божию свое здоровье и жизнь. Они видели в боли средство духовного очищения и совершенствования. Позиция этих людей не только не была осуждена, но восхваляется Церковью. Существуют, конечно, и случаи подвижников, которые прибегли к употреблению лекарств или других лечебных средств и рассматривали свой поступок как отклонение от пути совершенствования, по которому они должны были бы пройти. Однако Церковь никогда не осуждала обращение к этим средствам.

Этот многосторонний подход к боли и смерти обусловлен не загадочным или двойственным отношением Церкви к этому вопросу, а абсолютным уважением свободы и особого духовного состояния каждого человека. Интерес каждого верующего должен быть направлен на его духовное здоровье и совершенство. Это не означает, что он будет безразличен к своему телесному здоровью и развитию или будет избегать помощи, которую он может получить от медицины и лечебных препаратов. Однако наряду с этим и помимо этого существует перспектива духовного здоровья и совершенствования, которые связаны с терпением в испытаниях.

Христианин упражняет себя добровольными лишениями и страданиями, чтобы переносить и невольные. Как растения, замечает святитель Григорий Палама, должны пройти все испытания переменами погоды, чтобы развиться и плодоносить, так и верующий должен претерпевать вольные и невольные страдания, чтобы достичь совершенства. Он даже указывает, что без терпения непроизвольных страданий добровольные не приносят плода. Произвольные страдания – это школа обучения, готовящая к правильному обращению с непроизвольными страданиями и, наконец, с самой смертью. Ведь это и есть цель подвижнической жизни. Посты, бдения, всякого рода скорби и страдания не являются самоцелью, они служат средством, которое помогает человеку приспособиться к узкому и скорбному пути Христову, ведущему к воскресению и истинной жизни (см.: Мф. 7:14).

Только человек может добровольно терпеть боль. Но и выбрать ее добровольно может только человек. Позитивное отношение к боли – это упражнение в свободе. А терпение в боли – это преуспеяние в истинной свободе. Христианин положительно относится к боли, потому что он надеется на жизнь, которая побеждает смерть. Капитуляция перед лицом боли есть подчинение биологической необходимости и силе смерти. Кто не может открыться перспективе вечности, без которой непонятна ни истинная жизнь, ни истинная свобода, тому легко согнуться под тяжестью переживаемых мук или и вовсе отказаться от жизни. Само собой разумеется, что это открытие перспективе вечности не является ни простым, ни легким.

Ничего не происходит с человеком, если этого не пожелает или не позволит Бог. И все, что Бог пожелает или попустит, содействует добру, а не злу[13]. Поэтому все, что происходит в жизни, может быть использовано человеком для его духовного преуспеяния. Однако чтобы достичь этого, необходимы терпение и надежда. С терпением и надеждой на Бога сохраняется открытой перспектива будущего и становится возможным преобразование боли в духовную энергию. Без них человек не может стоять прямо перед суровой реальностью, которую часто готовит жизнь. Он истощается от боли, теряет мужество и видит выход в самоуничтожении.

Современное общество пропагандирует комфорт и хочет во что бы то ни стало устранить боль. Оно рассматривает боль как смертельного врага, однозначно отрицательно. Общество пытается нейтрализовать боль и вооружить человека против нее, но поскольку этого не достичь окончательно, боль лишь временно отступает и накапливается на более глубоких уровнях с неприятными психическими и духовными последствиями. Такое отношение к боли лишает человека ценных возможностей для духовного созревания и целостного подхода к жизни. В то же время оно культивирует иллюзию личной безопасности и ограничивает связь человека с Богом и ближними.

Боль выводит человека из состояния обычной безопасности и уверенности. Смиряет его, делает благоразумным, ведет к осознанию своей слабости и делает его более открытым для ближнего и Бога. Боль вызывает сострадание, которое сближает людей. Она также пробуждает память Божию и ведет к молитве[14]. Особенно это происходит с душевной болью, которая появляется как цена любви. Она, как преодоление индивидуализма и жертвование своим эго, не может быть безболезненной. Существует, конечно, и постоянное соответствие между болью и любовью. Чем сильнее любовь, тем сильнее душевная боль[15]. Но любовь сильнее боли. Она может выдержать боль и преобразовать ее надеждой на Бога.

Боль приобретает более глубокий смысл, когда она шире переживается. Это происходит, когда человек переживает свою боль не только как личную ситуацию, но и как сопричастность страданию всего человечества. С опытом своих страданий человек познает страдания и жизнь мира. Так он может пережить трагедию всего человечества и расширить свое сознание «до пределов этого мира, и далее этих пределов, до стяжания Бесконечного»[16].

Здесь находится и цель христианской аскезы. Она, избегая удовольствие и славу, добровольно терпя боль и унижение, подготавливает верующего к преодолению невольных оскорблений[17].

Без боли и смирения креста не приходит радость и слава воскресения. Аскеза основана на надежде воскресения, которая переносит верующего от психологического переживания боли к признанию ее онтологической значимости. Эта надежда ведет его от подражания страстям Христовым к воскресению и жизни во Христе.

Текст приводится по книге: Μαντζαρίδης Γεώργιος, Χριστιανική ηθική ΙΙ, έκδ. Ιερά Μεγίστη Μονή Βατοπαιδίου, Άγιον Όρος,3 2015, σ. 631-640 (Мандзаридис, Г. Христианская этика: в 2 т. – Священный Великий Монастырь Ватопед, 2015. - Т. 2. – Гл. 11. – с. 631-640).

______________________

[1] «Πᾶς γάρ πόνος, ὡς αἰτίαν τῆς ἰδίας γενέσεως ἔχων κατ᾿ ἐνέργειαν προηγουμένην τήν ἡδονήν, χρέος ἐστί δηλαδή φυσικῶς κατ᾿ αἰτίαν παρά πάντων τῶν μετειληφότων τῆς φύσεως ἐκτιννύμενον. Τῇ γάρ παρά φύσιν ἡδονῇ, πάντως παρέπεται φυσικῶς ὁ πόνος· ἐν πᾶσιν, ὧν ὁ τῆς ἡδονῆς νόμος ἀναιτίως προκαθηγήσατο τῆς γενέσεως». Μαξίμου Ὁμολογητοῦ, Πρὸς Θαλάσσιον 61, PG 90,628BC («Поскольку всякое утруждение имеет причиной своего возникновения осуществленное на деле наслаждение, то это утруждение, разумеется, является по [таковой] причине естественным долгом, который [обязаны] выплатить все, причастные [человеческому] естеству. Ибо за противоестественным наслаждением непременно и естественным образом следует утруждение для всех тех, у которых закон наслаждения беспричинно предшествовал рождению». Преподобный Максим Исповедник. Вопросоответы к Фалассию, 61, PG 90, 628BC).

[2] Βλ. Μαξίμου Ὁμολογητοῦ, Πρὸς Θαλάσσιον, 61, PG 90, 629D-632B. Преподобный Максим Исповедник. Вопросоответы к Фалассию, 61, PG 90,629D-632B.

[3] «Εἰ πάντως πονῆσαι δεῖ, διά τήν ἐμφυρεῖσαν τῇ φύσει διά τοῦ προπάτορος ἡδονήν, γενναίως τούς προσκαίρους καρτερήσωμεν πόνους, τῆς τε ἡδονῆς τό κέντρον ἡμῖν ἀμβλύνοντας, καί τῶν δι᾿ αὐτῆς ἡμᾶς αἰωνίων ἐλευθεροῦντας κολάσεων». Μαξίμου Ὁμολογητοῦ, Κεφάλαια διάφορα 1,25, PG 90, 1189Α («Если нам непременно приходится трудиться из-за удовольствия праотца, смешавшегося с природой, то мужественно проявим решимость в трудах временных, притупляя направленное против нас жало удовольствия и освобождая себя от вызываемых этим удовольствием вечных наказаний». Преподобный Максим Исповедник, Главы богословские и домостроительные, 1, 25, PG 90, 1189Α).

[4] Βλ. Μαξίμου Ὁμολογητοῦ, Κεφάλαια διάφορα 4, 9, PG 90, 1308Α (См.: Максим Исповедник. Главы различные 4, 9, PG 90, 1308Α).

[5] «Но рцы глагол некий ко Господу и умри» (Иов. 2:9).

[6] См.: Мф. 26:39 и ниже. Πρβλ. Άρχιμ. Σωφρονίου. Όψόμεθα τὸν Θεὸν καθώς ἐστι. Σ. 284 (Сравн.: Архимандрит Софроний. Видеть Бога как Он есть. С. 284).

[7] См.: Быт. 2:9. Πρβλ. D. Beaufils, «Ta foi t'a sauvé». Approche orthodoxe de la maladie et de la mort, Paris 1996. Σ. 187.

[8] Βλ. Ισαάκ Σύρος, Λόγος 19, ἔκδ. Ι . Σπετσιέρη, ὅ.π. Σ. 73 (См.: Исаак Сирин. Слово 19).

[9] «Εἰ δὲ ἐξέβαλε παραδείσου καὶ κατεδίκασε πάνῳ, καὶ διὰ τοῦτο μάλιστα προσκυνεῖν αὐτὸν καὶ θαυμάζειν χρή. Ἐπειδὴ γὰρ εἰς ραθυμί αν ἐξήγαγεν ἡ τρυφή, περικόπτει τὴν εὐφροσύνην, λύπην ἐπιτειχίζων τῇ ραθυμίᾳ, ἵνα πρὸς τὴν ἀγάπην ἐπανέλθωμεν τὴν αὐτοῦ». Ἴω. Χρυσοστόμου, Ὁμιλία εἰς τὴν πρὸς Ρωμαίους 23, 4, PG60, 620 («Если же Он и человека изгнал из рая и осудил на труд, то за это в особенности и должно поклоняться Ему и удивляться. Так как жизнь, протекающая в удовольствиях, приводит человека к нерадению, то Бог пресекает для него веселие и скорбями, как стеною, ограждает нерадение, чтобы мы возвратились к любви Его». Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на послание к Римлянам, 23, 4, PG60,620).

[10] Ἰσαὰκ Σύρου, Λόγος 5, ἔκδ . Ί . Σπετσιέρη, ὅ.π. Σ. 24 (Исаак Сирин. Слово 5).

[11] Πρβλ . Άρχιμ . Ζαχαρία (Ζάχαρου). Αναφορὰ στὴ θεολογία τοῦ Γέροντος Σωφρονίου. – Ἔσσεξ Ἀγγλίας 2000. – Σ. 253 (Ср.: Захария (Захару), архимандрит. Обращение к богословию старца Софрония. С. 253).

[12] Βλ. Ἰγνατίου Ἀντιοχείας. Πρὸς Ρωμαίους 5 (См.: Игнатий Антиохийский. К Римлянам 5).

[13] «Ὁ γὰρ πάντα ποιῶν, ὥστε σβεσθῆναι τὴν κακίαν, οὐκ ἂν αὐτὴν ηὔξησεν». Ἰω. Χρυσοστόμου, Εἰς τὴν πρὸς Ρωμαίους 9, 4, PG 60, 472 («Ведь тот, кто делает все, чтобы истребить зло, не может и увеличивать его», Святитель Иоанн Златоуст, Беседы на послание к Римлянам, 9, 4, PG 60, 472).

[14] «Господи, в скорби помянухом тя, в скорби мале наказание твое нам» (Ис. 26:16).

[15] Βλ. Ἀρχιμ. Σωφρονίου. Ὁ ἅγιος Σιλουανὸς ὁ Ἀθωνίτης. Σ. 443 (См.: Софроний, архимандрит. Святой Силуан Афонский. С. 443).

[16] Βλ.: Ἀρχιμ. Σωφρονίου. Γράμματα στὴ Ρωσία. – Ἔσσεξ Ἀγγλίας 2009. – Σ. 127 (См.: Софроний, архимандрит. Письма в Россию. С. 127).

[17] «Δεῖ μέντοι προκατορθωθῆναι τῇ ψυχῇ τὰ ἑκούσια, καὶ δι ' αὐτῶν ἡδονῆς καὶ δόξης ἐθισθέντες καταφρονεῖν, ῥᾳδίως καὶ τὰς ἀκουσίους οἴσομεν ἐπιφοράς». Γρηγορίου Παλαμᾶ, Πρὸς Ξένην 46, ἔκδ. Π. Χρήστου, Γρηγορίου τοῦ Παλαμᾶ, Συγγράμματα. Тόμ. 5. Σ. 218 («Произвольные лишения приготовляют душу к перенесению непроизвольных, ибо, привыкши при первых ни во что ставить приятности житейские и славу, она легко уже переносит и последние». Добротолюбие. Том V. Святого отца нашего Григория Паламы, архиепископа Фессалоникского, ко всечестной во инокинях Ксении, о страстях и добродетелях и о плодах умного делания, 30).

Источник: Мандзаридис Г. Парадокс боли / пер. с греч. Р. Н. Ларьков // Труды Минской духовной семинарии. 2022. № 2. С. 71–81.

Источник: Богослов.Ru