Митрополит Минский и Заславкий Павел: «В монастыре должна быть неустанная сердечная молитва к Богу и подлинная христианская любовь к людям – это главное»

Интервью с митрополитом Минским и Заславским Павлом, Патриаршим Экзархом всея Беларуси, о монашеской жизни для «Монастырского хронографа».

– Владыка, расскажите, пожалуйста, как Вы пришли к монашеству, это было непростое время.

– Часто вспоминаю свои детские годы, верующих людей, карагандинцев. Потрясающие впечатления сохранились по сей день в моем сердце. Ведь те, кто в то время ходил в храм и молился, особенно служившие в ней священники, несомненно, понимали, что их ожидают преследования. Страшные были годы! И все равно люди шли в храм, служили Богу. С терпением, со смирением переносили все скорби и испытания.

Господь сподобил меня в юношеском возрасте увидеть подвижников, посвятивших себя на служение Богу и людям. Во внешней жизни они мало отличались от множества других людей, но их внутренний, духовный мир оживотворялся Божественной благодатью, которая обильно изливалась и на тех, кто находился рядом с ними. В первую очередь вспоминаю преподобного Севастиана, старца Карагандинского. В Караганде отец Севастиан исполнил величайшую миссию. Своей жизнью он свидетельствовал о Христе и помогал людям переносить тяжелейшие испытания и скорби. Я благодарен Богу за то, что Он сподобил меня общаться с такими людьми, как преподобный Севастиан Карагандинский, как протоиерей Александр Кривоносов, схимонахиня Анастасия (Шевеленко), монахиня Агния (Стародубцева) и другие матушки, которые жили при храме в честь Рождества Пресвятой Богородицы в Большой Михайловке.

Перед моим уходом в армию мама посоветовала сходить к монахине Анастасии и попросить ее святых молитв. Я исполнил просьбу мамы. Но когда я пришел к матушке, она направила меня к протоиерею Александру Кривоносову, сославшись на то, что он больше понимает во всем, с чем мне придется столкнуться в армии. Отец Александр принял меня с любовью. Расспросил, кто я, зачем пожаловал. Он знал нашу семью. Батюшка был тоже в преклонном возрасте. Демобилизовавшись, в живых я его уже не застал. Но наставления отца Александра до сих пор помню и не перестаю удивляться его мудрости.

Напутствуя меня, батюшка говорил о необходимости всегда помнить о Боге и о священном долге защиты Отечества: «С Богом везде будет хорошо и не страшно». Спросил, какая у меня профессия. Узнав, что я окончил курсы в автошколе и, возможно, буду нести службу в качестве водителя, дал мне очень важные советы, которыми я руководствовался не только в армии, но и в последующие годы своей жизни. И благодаря наставлению, благословению и святым молитвам отца Александра мое служение в армии проходило чудесно и благополучно.

Возвратившись из армии, я намеревался пойти работать шофером. Мама посоветовала обратиться за благословением к матушке Анастасии. Придя в храм на вечернее богослужение, я встретился с матушкой. Я сказал ей, что вернулся из армии и хочу просить у нее благословения устроиться работать водителем на «скорую помощь». Матушка с радостной улыбкой встретила меня, но сказала, чтобы я не торопился идти работать. «Немножко отдохни после армии», – ответила она. Я вернулся домой и рассказал об этом маме.

В течение месяца я несколько раз подходил к матушке, чтобы взять благословение устроиться на работу. Но матушка каждый раз повторяла одно и то же: «Скажи мамке, что нет еще работы. А сам отдыхай». Однажды, после Литургии, на праздник святого пророка Илии, 2 августа 1972 года, я подошел к ней с тем же вопросом. Она отвела меня в сторонку и, как будто в первый раз меня видит, стала расспрашивать, кто я и кем хочу работать. Внимательно выслушав, матушка неожиданно спросила, не хочу ли я пойти учиться в духовную семинарию. Я сказал, что об учебе, а тем более в семинарии, никогда не думал. Скажу откровенно, я не только не думал о семинарии, я вообще не знал, что в Советском Союзе существуют духовные семинарии. Поэтому ее предложение прозвучало для меня как гром среди ясного неба. Она увидела мое смущение и, подозвав проходящего мимо диакона Валентина, обращаясь ко мне, сказала: «Сейчас отец диакон тебе все объяснит». Подвела меня к диакону, а сама побежала по своим делам.

Отец диакон, расспросив у меня, в чем суть вопроса, стал рассказывать о семинарии и о том, что необходимо для поступления туда. «Сегодня второе августа, а документы на поступление принимают только до первого августа. В этом году ты уже опоздал», – сказал он. А я слушаю и думаю: «Как хорошо, что опоздал!» Тогда мне действительно было не до семинарии – в тот день меня ждали друзья, чтобы пойти купаться на озеро. Я смотрел на жизнь, как говорят в народе, «через розовые очки». Все казалось прекрасным, радостным, и свою будущую жизнь я никак не представлял в ограде Церкви. Выслушав десятиминутное объяснение диакона, я попрощался с ним и ушел к своим друзьям.

Спустя несколько дней я передал матушке Анастасии, что время приема документов в семинарию закончилось. И добавил, что сейчас можно подать документы только в профтехучилище. На мое удивление, матушка благословила меня поступать в училище, и я стал собирать нужные справки. Но вскоре произошло событие, которое перевернуло мою жизнь. 18 августа, увлекшись общением с друзьями, я не выполнил данное маме обещание – пойти в храм на Всенощное бдение под праздник Преображения Господня. А поздно вечером попал в аварию. Утром я все же сходил на Литургию, а оставшийся день пролежал в постели. Различные мысли приходили в мою забинтованную голову. Только тогда, в тишине и одиночестве, я стал задумываться над тем, как прошла моя служба в армии. Как по молитвам мамы и наших стариц хранил меня Господь. Сколько раз Он спасал меня от явной гибели! Я вспомнил, что видел многократно и явственно проявление Божественной милости ко мне, недостойному. Но до этого дня я не удосуживался все это понять, взвесить и осознать. Мне нужна была встряска, и она произошла под праздник Преображения.

До сих пор я благодарю Бога, что по молитвам наших карагандинских подвижников Он не дал мне погибнуть до конца. То, что произошло со мной под этот праздник и то, что не случилось худшего (а это могло произойти), я напрямую связываю с молитвами матушки Анастасии. Подробнее об этом я пока не могу рассказать. Но говорю с полной уверенностью: в этот день Господь вывел меня на тот путь, который открывает каждому человеку для достижения вечной и блаженной жизни с Богом.

– Владыка, после окончания духовной академии Вы несли послушание в Израиле. У Вас в памяти сохранились воспоминания о Святой Земле Иерусалима?

– Надо сказать, что несение послушания в Иерусалиме, которое продолжалось семь лет, было ознаменовано тем, что я по-другому начал воспринимать Священное Писание. Каждый человек, который посещает святые места, молится, служит, живет там, после небольшого периода времени начинает совершенно по-другому воспринимать историю Священного Писания. Она становится реальностью моего восприятия, мироощущения и переживания самого Евангелия и всех Евангельских событий. Точно также, как если у любого человека спросить что-нибудь о его детстве или юношестве, он будет рассказывать как очевидец, как человек, который сам что-то видел и лично пережил. Он помнит и знает кто, где, на какой улице жил, кто по какой улице ходил, кто и чем занимался. Примерно также и я вспоминаю святые места Иерусалима, о которых читаю в Священном Писании. Становится более понятно Евангелие и все, что связано с жизнью Христа Спасителя на земле, все, что связано с жизнью Пресвятой Богородицы и святых апостолов. И, конечно, эти священные события отмечены на святой земле Палестины множеством храмов и достопримечательностями.

– Владыка, расскажите, пожалуйста, о том периоде, когда Вы были наместником Псково-Печерского монастыря.

– В Псково-Печерский монастырь я был направлен после завершения послушания в Иерусалиме. Это было в середине 1988-го года. Пребывание в Псково-Печерском монастыре вспоминаю как особое благодатное время. Промысел Божий привел меня в эту дивную обитель Успения Пресвятой Богородицы. В то время в монастыре жили самые настоящие старцы святой жизни, такие, как архимандриты: Иоанн (Крестьянкин), Нафанаил (Поспелов), Александр (Васильев), Серафим (Розенберг), Феофан (Молявко), Адриан (Кирсанов) и многие другие, умудренные жизненным опытом. Многие из них прошли ссылки и лагеря, сохранив искреннюю веру в Бога. Общение со старцами – это благоприятный опыт для любого человека, в том числе и для меня. Именно в это время Господь сподобил меня проходить в Псково-Печерском монастыре свое служение, общаясь с этими дивными угодниками Божиими и подвижниками благочестия.

Пребывание в Псково-Печерском монастыре для меня, моей души и моего сознания было очень благоприятным временем. С благодарностью Богу вспоминаю эти благоприятные годы, проведенные в Псково-Печерской обители.

Надо сказать, что этот монастырь особый и по своему географическому расположению, и по духовному состоянию. Мы привыкли видеть монастыри, расположенные где-то на пригорке, на возвышенных местах. Когда смотришь на них снизу вверх, они впечатляют своим величием. А Псково-Печерский монастырь располагается в овраге. Сколько в России оврагов? А вот в этом овраге жили и подвизались монахи. Они превратили этот овраг в жемчужину. Здесь и сегодня живут и подвизаются иноки. Невероятная красота! Кто бывал в Псково-Печерском монастыре, тот может оценить эту красоту.

На меня эта святая обитель произвела потрясающее впечатление. Замечательное святое место. Как я уже сказал, там жили старцы, которые действительно проводили святую жизнь. И сегодня, вспоминая это, я могу сказать, что редко проходил день в монастыре, когда не было бы какого-то особого события, которое мы именуем чудом. Каждый день что-то происходило. Это свидетельствует о живой связи монахов-подвижников с Богом, живой и мирной жизнью между собой. Конечно, были и там проблемы, потому что враг рода человеческого не дремлет и везде пытается погубить каждого человека. Но там были настоящие, скромные, смиренные монахи, которые шли туда не ради занятия каких-то должностей или какого-то положения в иерархии. Они посвящали себя на служение Богу и таковыми оставались на всю свою жизнь. На меня это производило потрясающее впечатление. До сих пор я с благодарностью Богу вспоминаю и говорю об этом монастыре.

– Какое место занимал в жизни Вашей семьи и Вашей жизни преподобный старец Севастиан Карагандинский?

– Что касается преподобного Севастиана Карагандинского, он тоже из тех людей, подвижников-аскетов, которые нами уже воспринимались как образы святых людей. Надо сказать, что отец Севастиан в нашей семье имел чрезвычайно важное значение. Могу с уверенностью сказать, что если бы не молитвы отца Севастиана, то мы бы с Вами сегодня не беседовали. Неизвестно, что было бы со мной, куда бы вся наша семья и дети пошли, если бы не отец Севастиан. Мама, благодаря его святым молитвам, осталась живой после сложнейшей операции.

Как говорили врачи, она не должна была жить, потому что после такой потери крови люди не живут. И после того, как маму вернули к жизни, одна из врачей сказала, что кто-то за вас очень сильно молился, потому что обычно люди после такого состояния не выживают. Представляете, это был 1959-й год. Так что отец Севастиан имел, конечно, чрезвычайно важное значение для нашей семьи. Он молился за всю нашу семью. По словам мамы, он крестил меня.

Мне довелось встретить в своей жизни и других удивительных людей, которые имели чрезвычайно важное значение для меня. Это подвижницы, которые жили при приходе, где служил отец Севастиан, и подвизались они под его руководством. Одна из них – матушка Анастасия, которую, верю, со временем тоже причислят к лику святых, потому что она действительно святой жизни человек. И матушка Агния. Около отца Севастиана много было матушек-подвижниц. В то время нельзя было открывать монастыри, но отец Севастиан так устроил жизнь этих молодых девушек, что внешне они ходили просто в скромных платьицах, платочках, а на самом деле они были кто инокиней, кто мантийной монахиней, кто схимницей. Тогда нельзя было носить иноческое одеяние, и они носили однотонные скромные платья, как подрясники. Но жизнь проводили аскетическую. Внешне это был обычный приход, но на самом деле, по укладу жизни, это был настоящий монастырь.

Правило исполняли, молитву совершали, служили, молились, трудились. Из всего его окружения наибольшее значение в моей жизни имели монахиня (потом схимонахиня) Анастасия и монахиня Агния. Они производили просто потрясающее впечатление на всех нас, кто знал их и имел радость общаться с ними. Это был яркий пример свидетельства присутствия в нашей жизни святости и Божественного Промысла. Такие святые люди как раз свидетельствуют о существовании Бога и Его непосредственного участия в нашей жизни.

Сегодня очень важно вспомнить то, что говорили древние подвижники-аскеты: форма и одежда не спасают человека, спасает нас благочестивый и праведный образ жизни. Я вам сейчас привел пример матушек, которые жили в 50–60-е годы. Это были послевоенные годы. Они ходили в светских платьях, в платочках, скромные, но это действительно были аскеты и подвижники. Внешняя форма нисколько не спасает человека. Она может как-то дисциплинировать или ограничивать человека от неприступных поступков, но форма – не главное в жизни монаха.

Одной из важнейших добродетелей в монашестве считается рассудительность. Если человек имеет этот дар, то это действительно милость Божия. Если нет у человека дара рассудительности, то об этом следует просить Бога, чтобы Господь его даровал, потому что без рассудительности человек, как трость, ветром колеблемая, которая будет идти по жизни и колебаться в зависимости от того, откуда и куда дует ветер. А если будет рассудительность, если будет твердая позиция у человека, если он действительно поймет смысл жизни и выберет правильный путь, ведущий к спасению души, то он, Богу содействующу, будет по нему идти.

Говоря о том, где можно спасти свою душу, я часто вспоминаю приснопамятного митрополита Иосифа (Чернова). Его как-то спросили наши сверстники: «Владыка, а где можно спастись? Куда можно пойти, в какой монастырь?» Он отвечал: «Можно и в монастыре погубить свою душу, а можно и в Кремле спастись». Удивительный ответ владыки. Все зависит от того, с каким настроением живет человек. Действительно, можно и в монастыре пребывать, но не быть монахом, а можно и в миру жить, сохраняя мирный дух в своем сердце.

– В результате использования научных и технологических достижений встают ли перед современным монашеством какие-то новые вызовы?

– Сегодня для живущих в монастыре существует вроде и безобидная, но очень серьезная опасность, которая подкарауливает монахов в любом месте и в любое время. Это наличие возможности общения друг с другом через мобильную связь, или через выход в Интернет. Внешне выглядит все пристойненько. Вроде бы ушел в монастырь, где стены отделяют его от внешнего мира, а внутренне с миром так и не расстался. Все так легко и просто. Легкое нажатие на кнопочку – и ты уже в Австралию попал. Нажал еще раз – и ты уже в Америке, а там – и в Европе. То с одним повстречался, то с другим поговорил. Отправил SMS то одному, то другому, то третьему. Не надо ходить в кинотеатр. Нажатие кнопки – и ты в YouTube можешь любой фильм просмотреть. Никакие стены не смогут оградить нас от страстей, если мы сами не сможем побороть их в своtм сердце. Вот где сегодня разворачивается настоящая духовная страсть.

Вспомните, древние аскеты говорили о том, что монах, вышедший из своей кельи, таким же, или в таком же состоянии, обратно уже никогда не возвращается в нее. Если человек вышел из монастыря даже хоть на короткое время, он обратно никогда уже таким не возвращается. Монаха везде ожидают искушения и соблазны. Он все равно остается человеком. Посмотрел в одну сторону, в другую, увидел одно, второе, третье. Ум моментально рассеивается, страсти начинают будоражить его внутреннее состояние. Именно поэтому монастырские стены являются особым символом, который ограждает монаха от внешнего мира. Ушел от мира, хочешь пребывать в молитве и послушании – пребывай. А взяв телефон, да еще и подключив Интернет, ты уже ушел из монастыря, твой ум и сердце уже покинули святую обитель. Делайте вывод. Даже телефон, вроде бы безобидный аппарат и даже необходимый прибор, который создан для человека, для более комфортного общения друг с другом, на самом деле может моментально вывести инока из монастыря.

Сегодня любой мобильный телефон позволяет пользоваться и телевизором, и Интернетом, и смотреть любые развлекательные программы. Это самое легкое и доступное искушение для современного монашества. И никакие стены в этом случае никак не оградят монаха от мирской суеты и соблазна. Именно поэтому сегодня должен быть очень серьезный настрой самого человека, желающего уйти от мира. Древние аскеты сожалели о тех, кто в монастырях жил не по-монашески.

– Относительно внутреннего устройства монастырской жизни, на Ваш взгляд, каким должен быть монастырь, чтобы его можно было назвать благополучным в духовном плане? Как определяется духовное благополучие монастыря?

– Монастырь – это большая духовная семья. Она и должна быть такой. Игумен или игуменья – это отец или мать для тех, кто подвизается в монастыре. Как мать и отец заботятся о своих детях в миру, точно также игумен должен заботиться о братии, а игуменья о сестрах обители.

Как дети в миру любят, почитают и слушают своих родителей, так и насельники монастырей должны любить и почитать своих игуменов и исполнять послушания, потому что игумены заботятся о спасении каждого инока.

В сознании каждого инока должна быть подлинная любовь к Богу, к Церкви, к игумену, к игумении, к братьям и сестрам обители. Должно быть доброе взаимоотношение друг с другом. Не должно быть зависти, не должно быть гнева или раздражительности, тем более в отношениях друг к другу. Одним словом, надо научиться любить друг друга. Вот это, наверное, самое главное, что должно быть в сердце каждого инока. Должна быть подлинная христианская любовь.

Любовь – это особое качество человека. Об этом очень четко и понятно сказал апостол Павел в послании к Коринфянам: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. (Кор. 13, 1–9).

Здорово сказано, не правда ли? Вот такая должна быть любовь среди насельников в монастырях. Будет любовь, будет взаимопонимание – тогда монастырь духовно будет благополучным. Не должно быть зависти среди иноков. Зависть – это одно из самых первых и страшных преград на пути ко спасению любого человека, который стремится к Богу, к святости и ко спасению. Зависть – это источник погибели человека. Враг рода человеческого диавол позавидовал первым людям, решил их искусить. А, искусив, решил их погубить. Поэтому зависть – это начало всех остальных грехов и падения человека.

– Владыка, чего ждет от монахов современный человек, который симпатизирует монашеству?

– Святой жизни и молитвенного подвига. На протяжении всей истории существования монашества, мирские люди воспринимали иноков как ангелов, живущих во плоти. Монахи – это такие люди, которые отказались от всего мирского и посвятили себя на служение Богу через служение людям. Монашеские обеты, которые дают люди, посвящая себя на служение Богу, очень ярко об этом говорят. Целомудрие, нестяжание, безбрачие, послушание и молитва, вот кратко, чем выделяются иноки из человеческого общества. В монастырях люди живут иначе, чем в миру. Вот отсюда и пошло наименование – иночество. Они иначе живут, чем все остальные люди в миру. У иноков другие ценности, у них другой смысл жизни на земле. Все мирское они почитают за сор, а главная их забота – спасение души через стяжание благодати Святого Духа.

Главным деланием монаха на все времена остается молитва. Монастырь – это особое место, где иноки трудятся и молятся не только о себе, но о всех, кто живет в миру. Господь, видя праведную жизнь монашествующих и слыша их неустанную молитву, ниспосылает Свою Божественную благодать и на святую обитель, и на всех, кто приходит в монастырь. Чувствуя особую радость и утешение, люди стремятся в монастыри, потому что там они получают Божественную энергию и благодать, которая вдохновляет каждого на жизненном пути.

Люди приходят в монастыри, как к цельбоносному источнику. Приходят со скорбями, печалью, проблемами и множеством грехов. Исповедуя свои грехи и очищая свою душу от всякой скверны и нечистоты в таинстве Покаяния, причащаются Тела и Крови Христовой. Выслушав проповедь в храме и наставление от духовника, каждый паломник возвращается домой, одухотворенный и вдохновленный на дальнейшую благочестивую жизнь. Паломничество и посещение монастыря настраивает каждого человека на совершение дел добра, любви и милосердия.

Пребывание рядом со святыми людьми, с подвижниками благочестия умиротворяет сердце каждого, кто имел такую радость общения. Я вспоминаю свое общение с отцом Иоанном (Крестьянкиным), с отцом Николаем Гурьяновым с острова Залит и другими подвижниками. С ними даже не было необходимости о чем-то говорить. Просто постоять и помолиться рядом в храме, и ты чувствуешь, что наступает душевное умиротворение. А если удавалось пообщаться и попросить их святых молитв, то спустя какое-то время начинаешь понимать, что проблемы, о которых ты говорил старцу, чудесным образом разрешились, трудности куда-то ушли, а на душе осталась тихая радость от общения с подвижником. Господь через святых людей подает нам, грешным, благодатное вдохновение и умиротворение. Совершенно не случайно люди приезжали и приезжают со всех концов земли в православные монастыри, веря и надеясь, что в святых обителях живет и действует благодать Святого Духа.

– Владыка, какой бы Вы дали совет тем, кто думает о монашестве?

– Иногда можно слышать, как некоторые молодые люди спрашивают у священников, как мне поступить: жениться или уйти в монастырь? Хочу сказать, что у того, кто решил уйти в монастырь, раздумий или вопросов таких не бывает. Если произошло такое сомнение в сознании, это значит, что человек еще не готов для монастыря. Тот, кто готов служить Богу и пойти в монастырь, у такого человека вопросов таких нет. Того, кто созрел для монашеской жизни, уже ничто и никто не может остановить, он обязательно исполнит свое намерение и пойдет в монастырь.

– Бывает, что человек едет к старцу, и старец говорит: «Иди в монастырь». А человек не готов. Или наоборот.

– Вы знаете, сегодня тема старчества очень и очень острая и серьезная. К сожалению, сегодня чаще можно встретить не старцев, а младо-старцев. И встреча с таковыми может иметь самые негативные последствия. Сегодня, к сожалению, часто люди приходят в монастыри не для того, чтобы найти путь к Богу, а для того, чтобы решить какие-то бытовые вопросы, как, например, что мне купить: дом или квартиру? Куда пойти учиться или работать? Таким людям не старец нужен, им нужна бабка-гадалка. Настоящие старцы не бытовыми занимаются вопросами, а помогают людям идти по Евангельскому пути в Царство Небесное.

Думаю, что старчество – это важнейшая тема, и о ней следует говорить особо. Но, пользуясь возможностью, хочу предупредить наших читателей – не гоняйтесь в поисках старцев, читайте Евангелие и молитесь. Господь все устроит в нашей жизни, если мы искренне будем молиться и просить Его об этом.

– Спаси Господи, Ваше Высокопреосвященство, за интересную беседу! 

Беседовала инокиня Александра (Купаленко)