«В нетленной красоте кроткого и молчаливого духа…». К 25-летию со дня преставления архимандрита Георгия (Тертышникова; † 02.10.1998)

Свято-Троицкая Сергиева лавра являлась и является центром духовного просвещения, колыбелью русского богословия, выпустившей из своих стен сонм достойнейших иерархов, пастырей и мыслителей. Одним из них стал архимандрит Георгий (Тертышников). Плодом деятельности архимандрита Георгия как ученого богослова стали более 220 публикаций. Его трудами были подготовлены материалы к канонизации Радонежских подвижников: родителей преподобного Сергия Радонежского – преподобных схимонаха Кирилла и схимонахини Марии, преподобного старца Варнавы Гефсиманского, преподобного Антония (Медведева), преподобномученика Кронида (Любимова). За этой работой видится бесконечная любовь к своей родной обители – Свято-Троицкой Сергиевой лавре.

Любовь к лавре отец Георгий пронес через всю свою непростую жизнь. Но особое место в жизни батюшки занимал святитель Феофан Вышенский. Отец Георгий оказался первым исследователем в новейшей истории, который популяризировал наследие святителя Феофана, показав, что его труды актуальны во все времена и отвечают на многие сложные вопросы современного общества. Святитель Феофан всю свою жизнь посвятил поискам пути ко спасению, и отец Георгий старался следовать по этому пути, опираясь на наследие и духовный опыт святителя. Этому наследию посвящены кандидатская и магистерская диссертации архимандрита Георгия. Им были подготовлены материалы для канонизации Вышенского подвижника… Последние написанные отцом Георгием в этой жизни строки также посвящены святителю Феофану. Начатая им рукопись осталась незавершенной и лежала на рабочем столе келии отца Георгия в день его блаженной кончины, последовавшей 2 октября 1998 года. И сегодня, в день памяти архимандрита Георгия, хотелось бы вспомнить основные вехи жизни и деятельности этого удивительного лаврского подвижника.

Архимандрит Георгий (Тертышников)

Архимандрит Георгий (в миру Николай Иванович Тертышников) родился в первый день Великой Отечественной войны – 22 июня 1941 года, в Неделю всех святых, в земле Российской просиявших. По окончании школы в 1959 году поступил в Ставропольское медицинское училище на фельдшерское отделение и окончил его с отличием. Уже будучи медицинским работником, прошел срочную службу в рядах Советской армии в военном госпитале в ГДР с 1962 по 1964 год. После службы собирался продолжить медицинское образование. В 1965 году юноша поступил на вечернее отделение Оренбургского медицинского института и одновременно начал работать в медицинском пункте железнодорожного техникума.

В православной вере Николая утверждали подвижники благочестия, жившие в это время в Оренбурге: митрополит Мануил (Лемешевский), схиархимандрит Серафим (Томин), протоиерей Стефан Акашев (в монашестве – иеромонах Серафим). Раздумывая о выборе дальнейшего жизненного пути, Николай решил всецело посвятить свою жизнь Богу и, не окончив институт, отправился в подмосковный Загорск. В 1966 году он поступил в Московскую духовную семинарию. Именно здесь начинается тот путь, который был уготован архимандриту Георгию как ученому, пастырю, наставнику и проповеднику.

С первых лет обучения в семинарии в юноше чувствовалось стремление к монашескому образу жизни. Его сокурсники удивлялись, насколько мирным и смиренным было устроение его души. Насельник лавры иеромонах Геронтий вспоминает:

«Один из одноклассников отца Георгия по семинарии, живший с ним в одной комнате, замечал, что ночью во время сна отец Георгий начинал вслух молиться. А когда человек и во сне молится, это говорит о высокой степени его духовности. “Аз сплю, а сердце мое бдит” (Песн. 5: 2). Это говорит о том, что еще с семинарской скамьи он обучался молитве Иисусовой. Всю жизнь он сохранял ее, потому был молчалив и очень осторожен в словах. Его слова всегда были с рассуждением. Апостол Иаков пишет: тот, кто правильно пользуется словами своими, уже достиг совершенства».

Учась в семинарии, Николай нес послушание экскурсовода лавры. В это время он сблизился с преподавателем Московской духовной академии и заместителем заведующего Церковно-археологического кабинета игуменом Марком (Лозинским). Отец Марк был слаб здоровьем и нуждался в постоянном медицинском внимании. Поскольку Николай имел медицинское образование, он взял на себя труд помогать своему учителю. Неся совместное послушание, помогая друг другу, ученик и учитель стали духовно близкими людьми. Их общение развилось в настоящее духовно-интеллектуальное единство. Со временем именно это определило творческий интерес и выбор Николая. Родной отец игумена Марка, протоиерей Ростислав, посоветовал молодому студенту начать исследование творений святителя Феофана.

В 1969 году Николай Тертышников поступил в братство Свято-Троицкой Сергиевой лавры и 26 декабря, в день Пяточисленных мучеников, был пострижен в монашество с именем Георгий, в честь великомученика Георгия Победоносца. Постриг совершил наместник лавры архимандрит Платон (Лобанков). Восприемником отца Георгия при постриге был архимандрит Серафим (Шинкарев). Духовным наставником новоначального стал известный пастырь и духовник Московских духовных школ иеромонах (впоследствии схиархимандрит) Иоанн (Маслов).

14 января 1970 года митрополитом Крутицким и Коломенским Пименом (Извековым) монах Георгий был рукоположен в сан иеродиакона. А спустя пять месяцев, 14 июня, в день Святой Троицы, состоялась его иерейская хиротония, которую совершил епископ Дмитровский Филарет (Вахромеев). Иеромонаху Георгию было определено послушание принимать исповедь у богомольцев, которая в то время проходила в крипте Успенского собора.

В 1973 году отец Георгий окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия, защитив диссертацию на тему «Гомилетический элемент в эпистолярном наследии епископа Феофана Затворника», и был оставлен при академии в качестве преподавателя и профессорского стипендиата на кафедре истории Русской Церкви.

Осенью 1972 года под руководством игумена Марка (Лозинского) иеромонах Георгий (Тертышников), иерей Георгий Глазунов и будущий архимандрит Елевферий (Диденко) совершили поездку в Вышенскую обитель, где 22 года провел в затворе святитель Феофан. В 1938 году здесь была построена областная психиатрическая больница. Протоиерей Георгий Глазунов вспоминал:

«Картина была грустная: выбитые окна, на полу в куче – дрова, бочки, кровати… Везде царил хаос, и в этом хаосе был погребен святитель Феофан… Сначала мы очистили склеп от хлама, после чего обрели разломанный на части гробик. Череп святителя Феофана был разбит на три части, – наверное, чем-то тяжелым ударили. Мы перебрали все пальчиками, буквально сантиметр за сантиметром, и, на удивление, собрали абсолютно все: голени, ребрышки, позвоночник. Там же, в склепе, обнаружили Евангелие святителя Феофана, кусочки облачения».

Останки святителя были бережно собраны и с чрезвычайным благоговением перевезены в лавру.

Иеромонах Георгий (Тертышников) служит панихиду перед гробницей епископа Феофана, 1973 год

В то время отец Георгий приступил к сбору материалов для канонизации святителя Феофана и продолжил работу над магистерской диссертацией на тему «Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении», защита которой состоялась 26 марта 1990 года на открытом заседании Ученого совета Московской духовной академии. 30 декабря 1992 года Ученый совет МДА утвердил тему докторской диссертации архимандрита Георгия – «Сотериология по Добротолюбию (в переводе святителя Феофана Затворника)».

Будучи ученым монахом, внесшим огромный вклад в церковно-историческую науку, отец Георгий при этом оставался добрым и кротким пастырем. К нему тянулись люди самых разных профессий, образования и возраста. Его авторитет был высок не только среди мирян, но и среди братии монастыря. Лаврские духовники нередко присылали к нему и своих духовных чад с особенно сложными вопросами или обидами. Батюшка всегда был тактичным и мягким, старался найти особый подход к каждому. Он никогда не брал на себя роль строгого учителя, оставаясь утешителем кающихся грешников, в исправление которых он всегда верил, – никого не осуждал, не винил, а лишь пытался оправдать, дать каждому шанс исправиться. По воспоминаниям схиигумена Онуфрия (Талаца), от отца Георгия исходила какая-то теплота, мягкость, снисхождение.

«Я никогда не слышал, чтобы он кого-то осуждал. Коснешься во время разговора каких-то ошибок того или иного человека – отец Георгий промолчит или на другую тему разговор переводит, лишь бы не осудить. Мы все знаем, что осуждать не надо, но мало кто умеет удержаться».

Лаврский насельник иеромонах Геронтий свидетельствовал:

«Когда я советовался с отцом Георгием о некоторых вещах, то замечал, что у него есть дар духовного рассуждения, может, даже духовное зрение, прозорливость».

Один иеромонах вспоминает интересный случай:

«В первый год моего обучения в семинарии у меня была привычка каждый вечер обходить лавру вокруг с внешней стороны стены, как мне тогда казалось, крестным ходом. Однажды, подойдя на исповедь к отцу Георгию, я получил совет не выходить в вечернее время за территорию лавры. Не придав этому значения, по своей привычке я вышел вечерком на прогулку и был жестоко избит хулиганами. Пришлось даже полежать в больнице. При встрече с отцом Георгием я обратился к нему с недоуменным вопросом: “Батюшка, как же вы, запретив мне выходить из монастыря, не предупредили о хулиганах?” Отец Георгий тихо улыбнулся и мягко сказал: “Я же не знал…”».

О другом примечательном случае вспоминает протоиерей Виктор:

«Слова отца Георгия всегда были растворены глубочайшим смирением и поэтому имели силу. Он мог так обличить, что ты и не понимал, что тебя обличают, а по прошествии какого-то времени немощь, в которой тебя обличили, проходила. Например, однажды мы встретились с батюшкой, и в это время к нам подошел мой духовник. Я оказался в неловком положении – ведь в присутствии духовника не принято о чем-то спрашивать другого священника… И вдруг отец Георгий говорит моему духовнику про меня: “Ты знаешь этого батюшку? Это великий батюшка, он даже может преподавать в Московской духовной академии…” Я потом духовника спрашиваю: “Вы знаете, отец Георгий неоднократно говорил мне вещи, которые сбывались, и я убежден, что он прозорливый. Как думаете, неужели я и правда буду преподавать в академии?” А тот засмеялся и отвечает: “Да он же обличил тебя, твои высокие мысли о себе!” А мне действительно приходили порой такие мысли в голову: вот бы найти себе местечко, начать преподавать… И это при том, что у меня даже нет духовного образования! И после вот этой обличительной шутки отца Георгия я понял, что и правда возомнил о себе нечто невообразимое, и с тех пор батюшкиными молитвами глупые мысли меня оставили».

Архимандрит Георгий обладал поразительными дарами христианской любви и кротости. Его советы часто сопровождались наставлениями святителя Феофана и всегда отличались особой пастырской деликатностью и благодатным утешением.

Игумен Анастасий (Казмирчук), заведующий библиотекой лавры, вспоминает интересный случай:

«Однажды зимой после братского обеда братия во дворе Варваринского братского корпуса, как всегда, кормила голубей, кто-то тихо беседовал. Вдруг рядом появляется лаврский кот и, затаившись, посматривает на голубей и на братию, выжидая удобного момента для прыжка. Отец Георгий, наблюдая эту картину, тихо улыбнулся, погрозил пальцем коту и сказал: “А с помыслами надо бороться”. Этот случай назидает братию до сих пор».

Период служения отца Георгия в лавре и преподавания в Московских духовных школах был прерван осенью 1985 года, когда учебным комитетом он был уволен из состава профессорско-преподавательской корпорации, отчислен из числа братии и выселен из лавры. С этого момента в жизни отца Георгия начинается нелегкое время скитаний.

Игумен Георгий произносит проповедь за патриаршим богослужением в день 70-летия Святейшего Патриарха Пимена в Успенском соборе Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 23 июля 1980 года

Причины такой резкой перемены в жизни отца Георгия можно понять, если посмотреть на его деятельность в контексте той эпохи. Совет по делам религий, учрежденный в 1965 году, неустанно контролировал Русскую Православную Церковь. Он имел полное право самостоятельно принимать решения о регистрации и снятии с регистрации религиозных объединений и постоянно вести наблюдение за ними. Троицкая обитель, академия с ее учеными монахами, богословами и профессурой представляла наибольшую опасность безбожному режиму, который постепенно приходил в упадок. И архимандрит Георгий оказался в числе изгнанников. Для него, как и для многих других духовников, этот этап стал временем тяжелых испытаний. Возможность трудиться и служить в храме он смог найти только во Владимире. Владимирский владыка Серапион принял отца Георгия на работу экскурсоводом паломнического центра, а затем предоставил возможность участвовать в богослужении по воскресным и праздничным дням. Однако расстаться с любимой лаврой отец Георгий не мог. Жил он тогда в разных местах, на разных квартирах в Посаде, в Струнино, в Москве…

Архимандрит Георгий со старшей братией в Святых вратах Лавры. Архимандрит Лаврентий (Постников), архимандрит Наум (Байбородин), архимандрит Георгий (Тертышников), архимандрит Виталий (Мешков)

Нелегким испытанием стали для него продолжительные поездки во Владимир – в переполненных людьми автобусах, в разгар дачного сезона, в жару, с тяжелым багажом. Дорога занимала не менее четырех часов, а порой и больше, если в пути автобус ломался или случались какие-то непредвиденные обстоятельства. Все это не могло не повлиять на состояние здоровья отца Георгия. На этом нелегком пути его значительно поддерживали духовные чада. И хотя находились люди, готовые прописать отца Георгия, паспортный стол отказывал ему в оформлении документов. Монахам, переведенным из лавры в отдаленные епархии, регистрироваться в Московской области было запрещено.

Поворотным стал год тысячелетия Крещения Руси. Государство начало постепенно отступать от агрессивных методов контроля над религиозными общинами, и многие из тех, кто был выслан, смогли вернуться в родные сердцу места. 28 августа 1988 года, в день Успения Пресвятой Богородицы, по благословению архиепископа Владимирского и Суздальского Валентина (Мищука) отец Георгий был возведен в сан архимандрита. Архимандриту Георгию разрешили вернуться в лавру, где ему вновь была вверена преподавательская и воспитательская деятельность.

Несмотря на ослабленное здоровье, он усердно нес возложенную на его плечи большую нагрузку преподавателя, проповедника, духовника, богослова. Вскоре архимандрит Георгий защитил магистерскую диссертацию, получил звание доцента МДА и начал вести беседы на радиостанции «Радонеж». Сам голос отца Георгия, благоговейное отношение к святым, о которых он рассказывал, оказывали на многих большое влияние.

Решением Священного Синода Русской Православной Церкви от 5 октября 1994 года отец Георгий был включен в состав Синодальной комиссии по канонизации святых, где за последние четыре года жизни успел много и плодотворно потрудиться. Посещая государственные архивы Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга и других городов, архимандрит Георгий находил относящиеся к делу материалы, досконально изучал их и готовил беспристрастные доклады для заседаний Синодальной комиссии, в том числе по вопросу канонизации Царственных страстотерпцев.

Три магистра – архимандрит Макарий (Веретенников), протоиерей Сергий Правдолюбов, архимандрит Георгий (Тертышников) – в актовом зале МДА. 1994 год

По свидетельству лаврской братии, батюшка предвидел свою скорую кончину. Чувствуя течение времени и приближение к своей последней черте, архимандрит Георгий прилагал к своей работе еще больше усилий. Монахиня Сергия (Бульчик), разбиравшая впоследствии его архив, отмечала:

«В ходе систематизации архивного материала мы не переставали удивляться трудолюбию и усердию отца Георгия. Он разобрал по темам и составил картотеку на все собрания трудов святителя Феофана, Вышенского Затворника. Все это было переписано им от руки».

Незадолго до кончины отец Георгий передал в редакцию большую картонную коробку – черновик «Симфонии по творениям святителя Феофана Затворника» в виде рукописных карточек. Двухтомное издание вышло в свет уже к пятилетию со дня кончины батюшки.

В один из последних дней сентября отец Георгий собирался ехать на радио «Радонеж» для записи очередного выпуска. На вокзале в Посаде он сел на автобус, и уже в автобусе с ним случился инсульт. Его госпитализировали в Центральную клиническую больницу в Сергиевом Посаде. Лаврские отцы и братия пособоровали уходящего старца и несколько раз приезжали причащать. Милостию Божией последний раз он приобщился Святых Христовых Таин за полчаса до смерти.

Отпевали отца Георгия в Успенском соборе лавры в воскресенье 4 октября, в день отдания праздника Воздвижения Животворящего Креста Господня. В тот день в лавре была особая атмосфера, торжественная, приводящая в некий трепет. Молящихся присутствовало множество, но при этом не было никакой сутолоки и суеты. В храме царили спокойствие и умиротворение. Солнечный луч, проникнув в окна с южной стороны собора, в конце отпевания осенил гроб с телом архимандрита Георгия. И было отрадно, что даже природа радуется еще одному праведнику, отходящему ко Господу. Казалось, будто в тот воскресный день литургию и отпевание совершал сам святитель Феофан Затворник.

Вспоминая почившего отца Георгия, протоиерей Сергий Правдолюбов сокрушался:

«Не хватает у нас понимания, что был он уникальным человеком. Тогда казалось, что впереди безбрежное море времени, что он доживет до 90 лет, что я еще успею к нему прийти за советом. А потом – раз! – и он ушел практически мгновенно… И когда он уже лежал в гробу в Духовском храме, я после лекции зашел проститься перед его отпеванием. На лице у него лежал плат. Я, как коллега, тоже магистр, собрат его, дерзнул приоткрыть воздух и взглянуть на лицо. Никогда при жизни не видел у него такого лица. Обычно он много скорбел, а здесь лежал успокоенный, радостный, светлый… И так ему хорошо, так хорошо! И я сказал: “Ох, отче Георгие, моли Бога о нас! Хорошо тебе зде быти!”».

Архимандрит Макарий (Веретенников) также свидетельствует:

«Мы, действительно, порой по-настоящему оцениваем людей только после того, как они уже ушли от нас. В какой-то степени так произошло и в этом случае. Только после кончины этого удивительного человека мы осознали, какую ношу трудов он нес… При всей своей активности в проповеди слова Божия людям – сам он лично очень скромно шел по жизни. Он любил полушутя-полувсерьез называть себя воробушком. И эта скромность большого таланта очень ярко его характеризует».

Так или иначе, образ, мысли, духовный мир, неподражаемый тихий и кроткий голос архимандрита Георгия будут продолжать жить не только в сердцах тех, кто его знал и общался с ним, но и тех, кому не довелось его знать лично. Батюшка продолжает поддерживать огонь веры через свои труды: книги, проповеди, лекции, радиобеседы.

Источник: Православие.Ru